Автор: Галина Василевская  сооснователь медицинской платформы Medics

В Украине юрист Галина Василевская известна как сооснователь медицинской платформы Medics, благодаря которой к первому этапу медицинской реформы подключились медучереждения Западной Украины.

Новое нормально будет цифровым

По Вашим словам, в вас всегда боролось желание менять мир и верховенство права. Почему так?

Желание заниматься правом и строить продукт было профессиональной дилеммой, которая меня привела в прямом смысле на край света – в Сан-Франциско. Мне хотелось делать что-то хорошее и я поняла, что в мире технологий это делать значительно проще. Мир не меняется только в одной отрасли, или в другой. Он меняется одновременно во многих отраслях. И вот работать на этом стыке между ними – очень интересно.

А почему у нас тут мир не получается менять, не попирая верховенство права? С миром что-то не так?

С миром все так. В Кремниевой Долине работать с продуктами для регулируемых отраслей проще. Тут инновации – это большая индустрия и глубоко развитая экосистема. Люди понимают, что в этом есть потенциал и социальная потребность. Поэтому в это вкладывают деньги и создают инфраструктуру. Поэтому тут немного легче создавать новые инструменты для тех отраслей, которые вообще сложно поддаются изменениям, но которые важны для всех людей – здравоохранение, финансы, госсектор, юридические услуги.

Второй момент – тут есть рынок. Большинство того, что можно было разработать в B2C (бизнес для клиента) уже покрыто сервисами. Конкурировать с Google, Facebook или Amazon сейчас довольно сложно с точки зрения предложения для конечного потребителя. При этом B2B сегмент, мне кажется, крайне недообслужен. Есть отрасли, в которых просто нет адекватных решений. Либо есть диспропорция в сопоставлении цены и качества предоставления. Поэтому B2B – понятная рыночная ниша, которую нужно заполнить.

Все сейчас диджитал. В этом будущее, в котором мы прямо сейчас учимся жить. В режиме изоляции. Сейчас это стало еще более очевидно.

Из-за карантина?

В том числе. Мне очень нравится шутка: "Кто был спонсором диджитал-трансформации вашей организации? Вариант А – CEO, вариант В – CTO, вариант С – SARS-CoV2". Это действительно так. Ряд сервисов, которые управлялись лично, теперь диджитализируются.

Говорят, что когда пандемия отступит, мы вернемся к нормальной жизни. Не вернемся. Новое нормально – это сейчас. Трансформация, которая произошла, она никуда не денется. Все равно будем везде ходить с антисептиком для рук и выбирать звонок вместо часа езды в одну сторону по пробкам на встречу. Ивент-бизнес и конференции в оффлайне ждут большие трансформации.

То есть, новое нормально будет цифровым?

Да. Это плохо с точки зрения живой коммуникации. С другой стороны, всё, что будет связано с человеческим взаимодействием, будет очень ценным. Это круто, потому что мы действительно осознаем, как мало нам нужно для счастья я и как меняется роль человеческого фактора.

Галина Василевская

У Украины потенциал в диджитале значительно больше

Украину в этом новом цифровом нормально Вы себе как представляете?

Думаю, у Украины большой потенциал. Искренне верю, что у любого растущего рынка перспектив адаптироваться к этой ситуации значительно больше. Американская система ригидна до жути, особенно в здравоохранении и банковской системе.

Очень простой пример. В Америке, когда нужно было оплачивать кампус в университете, мне сказали выписать чек. Я открыла Google и поискала, как выписывают чек. Чеки тут очень распространены. Мобильные платежи не так популярны и в большинстве мест все еще нужно свайпать карточкой. Понятно, что так развивалась их система: сначала – банки, потом – чеки, потом – пластик, потом – мобильные платежи. У каждого из этих звеньев и по сей день есть кусочек рынка, на котором они зарабатывают. Соответственно, каждое из этих звеньев эволюции за свою ячейку заработка будет держаться. В Украине не было чеков, не было потребительского банкинга как такового.

То есть, мы стремительно промчались через это всё и пришли сразу к пластику и цифре.

Абсолютно. Поэтому у нас делать какие-то крутые вещи значительно проще. Не нужно взаимодействовать с большим количеством звеньев, вокруг каждого из которых есть много очень сложного регулирования. У нас потенциал в диджитале значительно больше.

Я знаю многих людей, которые запустили в Украине цифровые образовательные сервисы, разнообразные платформы, массу сервисов, которые в Штатах было бы воплотить очень сложно. И это очень интересно. Это показывает, что любой кризис – это возможность.

О Вас очень много писали, как о человеке, который занимался цифровой трансформацией медицины в Западной Украине.

Есть такое дело.

Почему именно там?

Так исторически сложилось. Мои соучредители – из Хмельницкого. Мы решили, что отталкиваться от рынка, который ты лучше знаешь, чуть проще. Концентрировались на том, что региональная репрезентативность, куда важнее, чем покрытие всей страны. Потому что здорово иметь доступ во все клиники города и давать жителям этого города возможность записаться ко всем врачам в нем. Так конечная ценность, которая приносится потребителю, выше.

Из интересного, когда мы три года назад пытались говорить о телемедицине и электронных рецептах, все говорили: "Ну, о чём вы? Не будет работать. Никому не надо". Сейчас некоторые мои знакомые, которые записываются на онлайн-консультации к специалистам периодически пишут: "Галя, ну мы теперь всем этим пользуемся". Это дилемма инноватора – выйти на рынок слишком рано. В Долине говорят о кладбище продуктов. Все знают про тех, кто провалился, потому что пришел на рынок "слишком поздно". Это проще оценить. А вот "слишком рано" - с этим сложнее. Рынок может доходить до того дольше.

Галина Василевская

Медреформе нужно время и грамотное управление

Как у вас с Mеdics получилось уложиться в "как раз вовремя" с выходом?

Это, во-первых, большие-большие усилия всей команды, которая продолжает развивать этот проект. Они большие молодцы. Второе, Mеdics – большая часть медицинской реформы, как вендор. Она развивалась в том же направлении. У нас был указатель от рынка – куда идти, чтобы не попасть на кладбище.

То есть медицинская реформа — это важно, потому что она дала толчок, чтобы наша медицина как сервис оказалась где-то в районе современного мира?

Да. Но в ней есть масса нюансов. Самое главное – ей нужно время и грамотное управление. Если кто-то думает, что у нас появятся космические корабли и оборудование, которое есть в лучших частных европейских и американских больницах, уже завтра – разочарую. Этого не будет.

Нельзя ставить систему здравоохранения на последний приоритет, тратить на неё минимальные суммы, не прижимать коррупционные схемы, а завтра ожидать, что проведут медреформу и везде появятся технологии лучше, чем ИВЛ от Илона Маска. Это так просто работать не будет. Всему нужно время и последовательные усилия.

Насколько тяжело было работать с украинским министерством здравоохранения?

На тот момент Medics являлся частью процесса. Была институционная возможность и желание что-то делать. Это – очень много. Потому что основное, с чем приходится воевать – нежелание что-то менять. До того, как была сформирована концепция реформы, министерство собрало бизнес, работающий в технологиях для здравоохранения и потом многие из этих компаний выступили как вендоры реформы.

То, что считалось недостатком – имеет большой потенциал

Разница между украинскими и американскими государственными структурами большая?

Большая. В Украине все намного проще делается, потому что рынок меньше, доступность всего меньше и регулируемость всего другая. В Америке система работает совершенно по-другому, коммуникация с государственными структурами строится иначе. То, с чем я сейчас работаю – Калифорнийский акт о защите персональных данных. Он уже вступил в силу и с 1 июля по нему начинают штрафовать. Сейчас до сих пор нет регулирования, которое бы рассказывало, как правильно его применять. Я принимала активное участие в консультациях и в подаче замечаний и рекомендаций к этому регулированию.

Во-первых, это куда более масштабный процесс. Когда мы что-то подобное делали в Украине и выставляли это на общественное обсуждение, количество привлеченных людей было значительно меньшим. Во-вторых, тут процесс гораздо более формализованный. В-третьих, все, что связано с инновациями в государственных структурах тут очень сложно работает. Потому что сам по себе государственный сегмент жестко зарегулирован и имеет большое количество процедур.

Получается, что то, что мы привыкли считать недостатком – неслаженность работы государственной машины, отсутствие четких процедур и своеобразная расхлябанность во всем – может быть использовано как преимущество в развитии государства?

Если правильно и разумно к этому подойти – 200%. У этого есть обратная сторона – непрозрачность процессов и отсутствие механизмов контроля, которые у нас используются для решения этого вопроса. Если эти факторы убрать, то мне кажется, что у нас гораздо больший потенциал для развития и трансформаций.

Вы бы лично взялись за руку провести Украину в цифровой мир?

Я уже пробовала, три года над этим работала и поняла что без понимания того, как это делают те, кто преуспели, не обойтись. Сейчас мне интересно посмотреть, как это делают в мире. Многие вещи и процессы начинаешь понимать лучше, когда видишь другую перспективу. Когда сидишь дома, тебе кажется, что у нас все недолугое, не пропорциональное и какое-то не такое. А потом смотришь по сторонам и оказывается, что можно решать многие вопросы очень просто и то, что считалось недостатком – имеет большой потенциал.

Кроме того, в США доступ к капиталу в сфере инноваций проще и рынок зарегулирован более дружественно для бизнеса, в Украине этого пока нет. Отсутствие капитала и отсутствие ресурсов очень тормозит множество светлых мозгов в Украине. Как, к слову, и непонимание культуры других рынков. Меня часто приглашают на всякие конференции, битвы стартапов и инкубаторы. И я часто сталкиваюсь с позицией "Мы запустим это на американский рынок уже завтра!". Это – плохая позиция.

Это так не работает?

Вообще нет. Если ты закрутил бизнес в одной стране, то масштабировать его на рынок соседней страны – это сложная работа. Бизнес в разных странах ведется по-разному. То, что применимо в Украине, в таком же виде, без адаптации, больше нигде работать не будет.

Кроме правил работы рынка нужно еще учитывать целевую аудиторию и ее особенности. Ну и чего еще критично нам не хватает – культуры ведения дел. Меня сильно огорчает также незнание людьми английского. Хотя, казалось бы, в 21 веке – это базовый скилл, без которого в мире сейчас жить плохо. Необходимость объясняться с другими людьми – это критично. Особенно – когда строишь бизнес.

Ну, и понимание культуры и этики. В Америке никто не переписывается в Facebook по рабочим вопросам вообще. Это – самая частная часть жизни американцев, куда они постят котиков, детей, анонсы благотворительных сборов и фотки со встреч выпускников. Когда я говорю американским друзьям, что 90% рабочих вопросов в Украине я решаю через Facebook, они просто не понимают, как это. При этом я знаю людей, которые писали инвесторам в личные сообщения на Facebook. Но о таких закрытых сделках я не знаю. Тут такое вторжение в личное пространство пугает людей.

Галина Василевская

Данные – это новая нефть

Вот к слову о личном пространстве. Особенности работы с личной информацией…

О, это моя любимая тема! Я этим занимаюсь постоянно и мне очень сложно объяснить моей маме, чем именно я занимаюсь. Потому что я не хожу в суд, не пишу контракты. Поэтому на ее вопрос "Галя, а что ты делаешь", я обычно отвечаю: "Мама, я делаю так, чтобы наши с тобой разговоры по Вайберу не записывались.

То, чем я занимаюсь – системы оптимизации обеспечения защиты личных данных. То, о чем все знаю лучше всего – это GDPR. Но есть еще множество более локальных регулирований в этой сфере. Если ты глобальная компания – тебе всему этому нужно соответствовать. Иначе придется столкнуться с колоссальными рисками.

Например, какими?

Прежде всего – репутационными. Если ты – глобальная компания у которой произошла утечка данных – у тебя большие проблемы. Еще по своему опыту в Украине знаю транзакций на миллионы, которые не произошли, потому что не был решен вопрос о персональных данных.

Мне это всегда было интересно, и я углубилась в эту сферу. Потому что данные – это новая нефть. Значит регулирование в этой отрасли – тема с большим потенциалом.

На этом можно построить хороший бизнес?

Конечно. К сожалению зачастую эта сфера очень политизирована. Но она будет развиваться и укрепляться. Приватность– важная ступень эволюциия прав человека. С ростом роли технологий – регулирование будет расти, и динамика принятия новых актов в этой сфере по миру хорошее тому подтверждение.

Вот я как раз занимаюсь тем, это – техническая сторона вопроса и управление им в компаниях. Когда ты многомиллионная корпорация, которая работает во многих странах мира – управлять этим процессом довольно сложно. Я занимаюсь тем, что строю решения, которые позволяют этими процессами управлять и формирую юридические требования под эти продукты.

Без регуляции получим анархию с базами на дисках на Петровке

В Украине сейчас уже понимают, что за зверь такой эти приватные данные и зачем они нужны?

Да! Я была этим положительно удивлена! Мне, как очень частному человеку, писало множество компаний, которые просили экспертного мнения по этому вопросу. Я знаю, что есть рабочая группа, которая занимается этим вопросом разработки украинского нормативного акта. В этом есть потенциал.

Если эту отрасль не регулировать, то мы получим полную анархию с базами данных на дисках на Петровке. Рассылка смс от служб такси – это очень малый компонент, который не касается чувствительной информации. Представьте, что будет, если вот так же запросто можно будет узнать, какой диагноз вам вчера поставил гинеколог, сколько у вас денег на банковском счету, и так далее? Если мы говорим о том, что будущее – диджитал, то в нем тоже должны быть какие-то рамки. Вопросы безопасности информации и данных, особенно в сегменте В2В будут критично важными для любого вашего внешнего клиента. Если вы не будете знать, что с этим вопросом делать – это просто заблокирует вашему бизнесу выход на рынок.

Последние несколько месяцев достаточно активно обсуждается тема трудовой миграции молодых украинцев. Кто-то говорит, что это катастрофа, потому что эти люди уезжают и уже не будут ничего делать для страны. Кто-то говорит, что наоборот, люди получат опыт и знания, которые потом привезут домой. Кто из них ближе к истине?

Ни один. Мне кажется, что истина посредине. Вопрос не в том, будут люди возвращаться или нет. Мы живем не в 1980-х, когда начинается "колбасная" эмиграция людей в поисках лучшей жизни. В современном мире есть места, где какие-то вещи делать проще. В Долине развивать инновации значительно проще, потому что тут есть доступ к капиталу и соответствующей бизнес-культуре. В Украине есть люди с такими мозгами, о которых мечтают американские компании. Поэтому так развит аутсорс наших технологических решений на Запад.

Вопрос не в том, где физически будут находиться люди. Вопрос в том, какой вклад они могут сделать в украинскую экономику. Масса моих друзей в США пилят стартапы, у которых десятки людей в разработке. Так один уехавший создает 10 рабочих мест в стране. Тем более, что для сферы инноваций релокейт – это характерная черта. Если кто-то уехал и сидит на Бали, делая проекты, которые обеспечивают 100 рабочих мест в Украине, то а почему бы и не да?

По материалам 24tv.ua